Начато: 07.12.2020
Дополнено: 03.07.2022

Как я работал на обойной фабрике

Давно это было. Когда-то, лет 15 назад, работал я на обойной фабрике. Устроился я туда работать аж в 2006 году. По прошествии времени, роясь в старых папках на своём компьютере, я наткнулся на сделанные тогда старые фото, и, начав просматривать их, решил вспомнить прошлое и написать небольшой рассказ о своей работе, сохранив его для истории.

В этом материале я поделюсь с читателями собранными мною шпионскими сведениями, немного раскрою некоторые этапы и секреты технологического процесса обойного производства, а также опишу скромный быт работников фабрики. Заодно получится и небольшой фотоальбом на память. За давностью лет, думаю, вся изложенная здесь информация уже не представляет особого секрета и её можно выложить в Сеть.

Все фотки, помещённые здесь, были сделаны на древние конопочные мобильные телефоны, которые были распространены в 2000-х годах. У меня тогда был сначала подаренный мне на день рождения древний Nokia 6070, а позднее — более продвинутый Nokia 3110С, который я купил сам, когда уже работал на фабрике. На них я фотографировал разные моменты из жизни, в том числе и своей работы. Качество фоток соответствующее, так что не пугайтесь. Так было задумано. Это стиль эпохи.

Даже не знаю, кому будут интересны мои любительские мемуары. Может быть, сюда зайдут люди, которым любопытно узнать, как реально устроено обойное производство. Может кое-какие подробности пригодятся различным шпионам. А возможно всё это надо только мне самому, просто как фиксация памяти о прожитом кусочке моей жизни. Что ж, начнём.

Фабрика

Фабрика называлась Винил. Это была украинско-немецкая фабрика. Производила она, соответственно, виниловые обои. Расположена фабрика была в городе Днепропетровске, где жил и я сам.

Обойная фабрика Винил. Передний фасад здания фабрики. Надпись, естественно, на украинском языке.

Однако находилась фабрика в самых ебенях на краю города, в противоположной его части, на улице Героев Сталинграда, в самом её конце, где заканчивались жилые районы и начиналась промышленная застройка. Мощности предприятия располагались в старых советских производственных помещениях, достраиваемых сбоку в виде металлических ангаров.

Фабричная проходная.

Фонтанчик во внутреннем дворе.

Фабрика работала без выходных, посменно. Рабочая смена длилась по 12 часов. График работы был: неделя в дневную смену, потом неделя выходная и неделя в ночь, и опять неделя выходная. И так по кругу.

Утром и вечером рабочих развозил фабричный автобус, одних привозил на работу, других увозил домой.

Добираться до фабрики мне приходилось двумя транспортами, сначала трамваем, а потом автобусом. На дорогу уходило около 1,5 часа туда и обратно. Я пытался как-то использовать это время, иногда завтракая прямо в автобусе, а в основном слушал музыку с телефона в наушниках. Предварительно дома я закачивал на телефон кучу песен, впоследствии превратившись в автобусного меломана.

Обойные линии

Главным оборудованием фабрики были обойные линии немецкого производства. Это были огромные грохочущие машины длиной в сотни метров и высотой до трёх метров. Они занимали огромный зал и состояли из соединённых друг с другом больших стоек. Одна линия занимала целый цех.

Вид на обой­ную ли­нию №14. Стой­ки пе­ча­ти.

Обой­ная ли­ния.

Обой­ная ли­ния №13.

Обой­ная ли­ния №13. Стой­ки пе­ча­ти.

Ра­бо­та­ю­щая обой­ная ли­ния №13 с уста­но­в­лен­ны­ми тра­фа­рет­ны­ми ва­ла­ми.

Тру­бы вы­тяж­ки от сто­ек пе­ча­ти ухо­дят вверх к до­жи­га­те­лю ды­ма.

Обойная линия. Ча­ны и боч­ки с пас­той. Днев­ная сме­на.

Обой­ная ли­ния в ноч­ную сме­ну.

На­со­сы ка­ча­ют пас­ту из ча­нов и бо­чек в тра­фа­рет­ные ва­лы.

Все обойные линии нумеровались собственными номерами: 12 линия, 13 линия, 15 линия и т. д. Линии состояли из отдельных стоек, на каждой из которых стоял трафаретный вал со своим рисунком, через который наносился слой виниловой пасты определённого цвета. Также на каждой стойке была сушильная печь, которая подсушивала краску перед следующим валом.

Линиями заведовали печатники. Иногда в цех приходили немцы и настраивали оборудование. Они в чистых комбинезонах смотрели на нас издалека и посмеивались, пока мы бегали грязные с головы до ног и работали. Также по цехам бродили электрики, заведовавшие электрической частью линий.

В начале каждой линии устанавливался огромный рулон с бумагой. Основа для обоев была двух видов: бумажная и флизелиновая.

Бумажные рулоны.		Пе­чат­ник уста­на­в­ли­ва­ет ру­лон с бу­ма­гой.

Когда рулон бумаги заканчивался, печатники прямо на ходу обойной линии делали переклейку, склеивая бумагу из нового рулона со старой, без её остановки.

В процессе работы линии на бумажную основу с помощью трафаретных валов наносилась предварительно подготовленная виниловая паста. Паста выдавливалась на бумагу через тонкие стальные трафаретные валы, рисунок на которых выжигался лазером в виде мелких дырочек. Внутрь валов паста закачивалась из огромных чанов с помощью насосов. Изнутри стальной нож прижимал вал к бумаге и выдавливал закачиваемую внутрь вала пасту, подаваемую в нож насосом по трубке.

Стойки печати обойных линий c установленными на них трафаретными валами.

Далее бумага с отпечатанной краской шла в печи, где нанесённая паста высушивалась. Печи подогревались расположенной в цеху маслостанцией. Непосредственно перед печами стояла так называемая присыпка — обои посыпались блестящими кружочками мелкого глиттера.

Из печей высушенные обои проходили через обрезные ножи, срезавшие кромку и разрезавшие обойное полотно по ширине на две половины.

Бумажная стружка выдувается по трубе на кучу отходов. Заодно подымая в воздух кучу бумажной пыли.

Отходы производства. Гора бумажной стружки.

После того, как обои обрезались ножами, образовывалась гора обрезков, которую работники с помощью пресса спрессовывали в тюки и отвозили на переработку.

Гидравлический пресс в цеху.

Пресс, заполненый отходами.

После обрезных ножей полотно обоев поступало в накопитель бумаги.

Обойная линия. Печи (сверху) и накопитель бумаги (снизу). Далее, в самом конце — оборудование автоматической упаковки.

Из накопителя в конце линии обои шли на участок автоматической упаковки, где они автоматически сматывались в рулоны. В конце выходили готовые обои, уже запакованные в рулоны. Упаковщики паковали их в коробки, а грузчики вывозили из цеха на погрузку в машины. Во дворе фабрики стояли большие фуры, которые развозили обои на склады или в строительные магазины.

Цех приготовления пасты

Сам я работал в цехе по приготовлению пасты, так называемом ОПП. Данная аббревиатура происходит от названия должности оператор по приготовлению пасты. Всего цехов приготовления пасты было два. Далее на фотках везде — первый, а второй показан отдельно ниже по тексту.

Кроме меня там работали и другие работники, которые сменяли нас в другую смену. Нам всем выдавали одинаковую рабочую форму, синего цвета с жёлтыми вставками и надписью Винил. Также периодически выдавали перчатки с резиновым покрытием.

Мешки с сухой смесью для производства виниловой пасты.

Для работы обойных линий постоянно требовалось большое количество виниловой пасты. Паста изготавливалась в отдельном цеху из сухих материалов, привозимых на фабрику в мешках. Из порошковых компонентов готовилась густая белая виниловая масса.

Затем водители-карщики привозили большие бочки с готовой пастой из соседнего цеха в цех приготовления пасты, где работал я. Это были пластмассовые кубовые ёмкости, армированные металическим каркасом, с крышкой сверху и краником снизу для слива содержимого самотёком. Они ставились в ряд возле стены на металлические стеллажи или на такие же поставленные снизу пустые ёмкости, чтобы из них удобно было сливать пасту.

Цех при­го­тов­ле­ния пас­ты. Вну­трен­ний вид.

Моей задачей было набирать пасту в нужных количествах в специальные ёмкости, взвешивать и разбавлять специальным растворителем до нужной вязкости, перемешивая с помощью электрической мешалки. Затем я вывозил готовую пасту на линию с помощью ручных тележек типа рокла. В цеху также работали колористки, которые во время перемешивания добавляли в пасту цветной пигмент для придания ей нужного цвета.

Ра­бо­чие в це­ху при­го­то­в­ле­ния пас­ты. Взве­ши­ва­ние под­до­на с бо­ч­кой на ве­сах.

Цех при­го­то­в­ле­ния пас­ты. На­би­ра­ет­ся чан с пас­той. Ря­дом те­ле­ж­ка для его пе­ре­воз­ки.

Паста была нескольких видов, обозначавшихся своими номерами. В основном это была виниловая паста под номером 5603. Она расходовалась в наибольших количествах. Эта паста имела желтоватый оттенок и при печати образовывала объёмный пористый слой. Кроме этого была похожая паста 5620 и ещё так называемый пластизоль 6405. Он был белого цвета и более дорогой, и обычно привозился в круглых 200 литровых бочках. При печати пластизоль давал гладкую глянцевую поверхность.

Я набирал пасту в железные чаны или синие пластмассовые бочки в нужном количестве, которое мне самому приходилось высчитывать. Чаны были двух видов: большие, ёмкостью 900 кг и поменьше, ёмкостью около 500 кг. А бочки — по 200, 100 и 50 литров. Чаны имели на днище поперечно приваренные прямоугольные профили, и их можно было непосредственно перевозить тележками. А бочки нужно было устанавливать на деревянные поддоны.

Кубовые бочки, в которых привозили густую белую пасту, попадались с маленькими и с большими горлышками. Из больших текло быстрее, а из маленьких еле-еле, особенно если паста была слишком вязкая. Особо медленно паста текла в самом конце, когда бочка была уже почти пустая. Для удобства слива пасты к горлышкам были предусмотрены пластмассовые патрубки, прикручивающиеся на резьбе. Но часто вместо них рабочими использовались самодельные картоночки на верёвочках.

Ра­бот­ник це­ха на­би­ра­ет пас­ту в боч­ку.

Па­с­та на­би­ра­ет­ся в боч­ку.

На­би­ра­ние па­с­ты.

Па­с­та на­би­ра­ет­ся в боч­ку. Вид вбли­зи.

Паста набирается в чан. Вес около 900 кг. Фотография сделана телефоном Nokia 3110C.

Паста набирается в чан. Вид спереди.

Перед набиранием пасты необходимо было залезть на бочку сверху и открыть верхнюю крышку. Если этого было не сделано, давление внутри бочки в процессе вытекания пасты падало и она впукло деформировалась, что было не очень хорошо. Иногда паста вытекала через край, если кто-то из работников забывал вовремя закрыть краник. В этом случае работники сошкребали разлитую пасту с пола. Под бочками во избежание разлития пасты постилалась снятая с бумажных рулонов внешняя плотная упаковочная бумага. Ей были устелены все места в цеху, где могло что-то разлиться. Перестилание постилочных бумажек происходило в конце каждой смены. Иногда в спешке их просто переворачивали грязной стороной вниз, а чистой вверх.

Случайная эстетика рабочего процесса.

С помощью тележки я подвозил набранную бочку или чан на весы, вделанные в пол, и взвешивал, записывая расход пасты на бумажку. От общего веса естественно нужно было отнимать вес пустой тары, и все ёмкости предварительно взвешивались.

Потом я подвозил ёмкости с пастой к мешалкам и перемешивал. В цеху была большая электромеханическая мешалка для чанов и маленькая для небольших бочек. Мешалки опускались вниз и поднимались вверх под действием сжатого воздуха, который был подведён к ним через систему трубок от общецехового компрессора. Поэтому цех, помимо грохота обойных линий, постоянно был заполнен свистом и шипением выходящего воздуха. Включались мешалки с помощью кнопки, которую надо было нажимать и удерживать пальцем. Большая мешалка имела две скорости перемешивания. На большой скорости, особенно если паста была жидкая, она могла расплескаться из чана на пол. Поэтому под мешалками мы тоже подстилали снятую с бумажных рулонов толстую упаковочную бумагу.

Мешалки для перемешивания пасты в бочках.

Пасту нужно было разбавлять до требуемой вязкости с помощью специального растворителя, который назывался н-парафин. Его я набирал из крана рядом с весами в ведро и понемногу наливал в пасту. Естественно, и растворитель, и паста воняли химией. Нужно было постоянно следить, чтобы набирающееся ведро не перелилось через край и растворитель не разлился лужей по полу, ещё сильнее воняя.

Вязкость пасты мы измеряли с помощью специальных приборчиков под названием вискозиметр. Это были прямоугольные чёрные коробочки со стрелками, у которых внизу вращался небольшой металлический цилиндр. Работали они на никель-металлгидридных аккумуляторах, которые постоянно разряжались, и их надо было бегать заряжать. Аккумуляторы, естественно, были все убитые и плохо заряжались. Требуемую вязкость корректировали печатники, которые приходили и говорили, делать ли пасту жиже или гуще. От этого зависела толщина слоя отпечатываемой пасты.

Пока я размешивал пасту, замеряя вязкость, в это время приходили красивые девушки-колористки и добавляли в пасту пигменты для получения нужного цвета. Собственно, их каждый раз нужно было звать, чтобы они покрасили пасту, а в ночное время даже приходилось будить.

Бо­ч­ки с пи­г­ме­н­та­ми для по­кра­с­ки ви­ни­ло­вой па­с­ты в ра­з­ные цве­та.

Бо­ч­ки с оран­же­вым и кра­с­ным пи­г­мен­та­ми.

Бо­ч­ка с оран­же­вым пиг­мен­том.

Девушка-колористка.

Колористка считает на калькуляторе.

В некоторые пасты вместо краски добавлялся золотистый или серебристый глиттер, представляющий из себя мелкий порошок из блёсток. Отпечатанный такой пастой рисунок красиво блестел на свету.

Це­хо­вой обра­зец обо­ев. На нём ука­за­ны на­зва­ние, но­мер, да­та утвер­жде­ния на­чаль­ством и но­мер ли­нии, на ко­то­рой обои бу­дут пе­ча­тать­ся. С образ­цом пе­чат­ни­ки све­ря­ли цвет и тек­с­ту­ру пе­ча­та­е­мых обо­ев. Сбо­ку вид­ны при­кле­ен­ные ку­соч­ки с образ­ца­ми пе­ча­ти каж­до­го пе­чат­но­го ва­ла.

Готовую перемешанную и покрашенную пасту я вывозил на тележке рокле в цех обойных линий. Чаны были по 600 ... 900 кг. Роклы были убитые, и у них в колёсиках подшипники рассыпались. Стальные шарики валялись на полу. Кроме этого колёсики были залеплены грязными кусками налипшей пасты. Везти такими тележками чан весом под тонну было довольно тяжело. У меня первое время даже ноги болели.

Обойные линии, как прожорливые утробы, за два-три часа сжирали целые чаны пасты сотнями килограмм, и приходилось готовить новые. Порой я едва успевал вывезти на линию пасту, прежде чем старая закончится. Нужно было одновременно готовить одну пасту, следить как набирается другая, бегать на линию проверять, сколько осталось, и строить в голове планы, распределяя свою деятельность, чтобы в случае чего был запас свободного времени для манёвра или для минутки передыха.

Каждый вид обоев требовал свой набор пасты определённого цвета и количества. После завершения печати одного вида работники вычёрпывали из чанов остатки пасты черпаком в маленькие бочки, чтобы освободить чаны под новый вид. Освободившуюся посуду мыли растворителем и набирали новую пасту.

Остатки пасты взвешивались, подписывались, накрывались стрейч-плёнкой от пыли-грязи и высыхания, и ставились под стеллажами или по разным углам в свободных местах. Позднее они могли быть использованы для других видов обоев, если подходили по цвету. Паста, которая слишком долго стояла, обычно становилась непригодна из-за образующихся комков. Видимо, в ней происходила какая-то химическая реакция. Такую пасту приходилось выливать в отходы.

Цех приготовления пасты. Рабочий подписывает остатки пасты.

Цех приготовления пасты. Бочки.

Остатки пасты на поддонах, накрытые стрейч-плёнкой.

Остатки пасты, подписанные после взвешивания. Указан тип пасты, цвет и вес.

При запуске нового вида обоев приходилось перемывать все грязные бочки и чаны растворителем, чтобы остатки старой пасты не покрасили новую не в тот цвет. Чаны и бочки мы отмывали вениками с помощью всё того же н-парафина. А остатки пасты и растворителя сливали в старую бочку. Полученную жижу работники называли мачмала. А самих операторов из-за этого прозвали мачмалистами.

Подставка для сливания остатков пасты из бочек.

Отходы производства, слитые в старую поломанную бочку, в народе получившие название мачмала.

Фотки цеха

Второй цех приготовления пасты

На фабрике был ещё один цех приготовления пасты. Он находился рядом со старой немецкой линией и был точно таким же, как и первый, только меньше по размерам.

Вто­рой цех при­го­то­в­ле­ния пас­ты. Бо­ч­ки с бе­лой па­с­той на же­ле­з­ных стел­ла­жах.

Вто­рой цех при­го­то­в­ле­ния па­с­ты. Ста­рая обой­ная ли­ния. Ча­ны для па­с­ты.

Вто­рой цех при­го­то­в­ле­ния па­с­ты. Ста­рая обой­ная ли­ния. Стой­ки пе­ча­ти.

Вто­рой цех при­го­то­в­ле­ния па­с­ты. Ра­бо­чее ме­с­то.

Вто­рой цех при­го­то­в­ле­ния па­с­ты. Ме­ша­л­ки.

В этом цеху однажды случился пожар.

Мойка валов

Для каждого нового вида обоев на линиях устанавливались свои трафаретные валы. После окончания печати они были все в краске. Грязные валы я мыл на специальной установке, которая находилась в отдельном помещении. Вал насаживался на штырь и поднимался в шкаф. Затем в шкафу он мылся уайт-спиритом под напором. Помытый вал я доставал и домывал мочалкой.

Валы были очень тонкие и хрупкие, и носить их нужно было крайне осторожно, чтобы не помять и не сделать в них дырку.

Шкаф для мойки трафаретных валов.

При открытии шкафа из него выходило туманное облачко уайт-спирита, которым мы пытались не дышать. В качестве защиты нам выдали обычную белую строительную маску, которая никак не защищала. Вытяжки тоже не было. Нарушения на нарушениях. Курить в валопомывочной сторого запрещалось по причине пожаро- и взрывоопасности. Я впрочем никогда не курил, и это правило было в основном для других работников.

Мой­ка ва­лов. Внут­рен­ний ме­ха­низм шка­фа.

На фо­то — струй­ка уайт-спи­ри­та. Ви­ди­мо, немц­ы раз­ви­ва­ли тех­но­ло­гии на ос­но­ве сво­их преды­ду­щих опы­тов с конц­ла­ге­ря­ми. А по­том ре­ши­ли при­ме­нить их на Укра­и­не.

Вместе с валами я мыл также прижимные ножи, которые выдавливали изнутри валов пасту на полотно обоев при печати. Эти ножи были крайне коварны, поскольку их острая как лезвие кромка легко и незаметно разрезала перчатки, делая их дырявыми, и резала руки до крови. Причём в рану сразу же попадал уайт-спирит и виниловая паста, из-за чего она заживала гораздо медленней. Дырявые перчатки сразу наполнялись изнутри растворителем, и руки в итоге целый день были погружены в вонючую химию.

Са­по­ги-убий­цы. Моя обувь в це­ху.

Растворители постоянно попадали на руки и ноги, и у меня на коже были волдыри. Нам выдавали резиновые перчатки, но они через некоторое время подрастворялись, и в них возниками дырки. И руки были в растворителе. А в местах, где кожа соприкасалась с тканью, пропитанной растворителем, сильно натирало, и у меня на руках были постоянные красные полосы.

Первое время я совершил большую ошибку, ходя по цеху в шлёпанцах с носками. Когда я мыл мочалкой валы, растворитель брызгал и капал мне на ноги, пропитывал носки, и появлялись красные волдыри на коже, так как растворитель её обезжиривал, а носки натирали. В итоге пришлось срочно искать закрытую обувь, и я переобулся в сапоги, купив в секонд-хенде какие-то фирменные английские скороходы с деревянными каблуками, которые были мне малы и жутко жали. Снимание их в конце смены было настоящим счастьем.

Карщики

Отдельной категорией работников на фабрике были карщики. Они развозили по цехам бочки с новой пастой и бобины с бумажной основой для обоев.

При­пар­ко­ван­ный це­хо­вой тран­спорт.

Цех при­го­то­в­ле­ния пас­ты.

По­груз­чик бу­мажных ру­ло­нов.

Этот внутренний транспорт работал не на бензине, а на аккумуляторах, что существенно облегчало участь рабочих, поскольку не приходилось дышать ещё и выхлопами.

Карщики представляли реальную опасность, т. к. они гоняли по цехам со скоростью шумахеров, неожиданно вылетая из-за поворота, и порой не давали предупреждающий сигнал, лихо газуя на огромной скорости как на улице. Не знаю каким чудом за всё время моей работы никто не столкнулся с бешенно летящим карщиком. Видимо им сопутствовало какое-то чудесное везение.

Рабочая смена

Рабочая смена начиналась с того, что мы принимали цех у сменщиков. Затем в течении всей смены я следил за количеством оставшейся пасты на линиях, которые обслуживал (обычно это было две линии, но бывало и три), расчитывал, сколько нужно набрать пасты, искал или освобождал пустые емкости, набирал в них пасту, разбавлял, перемешивал на мешалках, и уже готовую покрашенную вывозил на линии.

В конце смены моей задачей было набрать для сменщиков чаны и бочки с белой пастой, чтобы они после моего ухода успели их приготовить, пока паста на линии не закончилась.

На­бран­ные боч­ки для смен­щи­ков с бе­лой па­с­той на под­до­нах.

При­пар­ко­ван­ные те­ле­ж­ки. Ко­нец сме­ны.

Ра­бо­т­ни­ки во­з­ле ра­бо­че­го сто­ла. Ко­нец сме­ны, и они уже пе­ре­о­де­лись.

Ко­нец сме­ны. В ожи­да­нии смен­щи­ков.

Условия в цехах

Летом в цеху была жуткая жара от маслостанции, которая сушила бумагу в печах. В самую жарищу, в середине лета, на улице, выйдя на солнцепёк, казалось прохладно по сравнению с зашкаливающей температурой в цехах. А зимой была страшная холодина, и руки не гнулись в пальцах. Вообще в цехах были сильные испарения растворителя, большое количество бумажной пыли и работа эта была вредной и токсичной. Нас каждый год отправляли на медкомиссию.

Ночью це­ха осве­ща­лись огро­м­ны­ми ртут­ны­ми лам­па­ми. Так­же под по­тол­ком ве­зде бы­ли про­тя­ну­ты тру­бы вен­ти­ля­ции.

По всем цехам были расставлены на потолках видеокамеры, которые неустанно следили за работниками. Это невольно создавало постоянное подсознательное напряжение. В то время, в 2000-х, видеокамеры только начали массово распространяться в магазинах и на производствах, и были чем-то относительно новым, по сравнению с постсоветскими 1990-ми.

В летнюю жару в цеху установили старый советский аппарат для газированной воды. Вода в нём действительно была газированная, но с металлическим привкусом и какая-то кислая, наверно из-за качества углекислого газа в баллонах.

Инциденты на производстве.

На фабрике периодически случались разные инциденты большого и малого масштаба.

На печатных линиях заканчивалась паста, если работники неуспевали вовремя её наколотить. На линиях происходил обрыв бумаги. Из движущихся узлов в неожиданных местах начинало вдруг капать машинное масло, делая масляные пятна на обоях. В итоге образовывался брак.

Аварийный стоп. Обойная линия стоит, т. к. накопитель бумаги забился обоями. Гора обоев забила накопитель, что стало причиной остановки линии.

Иногда валы разрывало нахрен. Тогда приходил мастер цеха, и крыл всех матом.

Лопнувший трафаретный вал.

Порванный трафаретный вал. Фото было скачано мною с телефона одного из рабочих.

Порванный трафаретный вал. Красное лицо и вздутые жилы на шее у мастера цеха. Отборный мат бывшего военного. Но адресован он был обычно печатникам, а я был не при чём и смотрел со стороны.

А ещё если в пасте был комок и он попадал внутрь трафаретного вала, на обоях появлялась полоса, и получался брак. И приходил мастер цеха, очень злой ...

Всё текучее и льющееся периодически выплёскивалось, разбрызгивалось или разливалось по полу, если рабочий вовремя забыл закрыть краник. Особенно нехорошим событием было разлитие дорогостоящего пластизоля. Колористки порой красили пасту не в тот цвет. В ночную смену, когда не было начальства, некоторые печатники тайком бухали и дрыхли, пока линия работала сама собой.

А один раз летом, когда была сильная жара, в одном цеху из-за постоянных разрядов электростатики, которые при работе линии шли по бумаге, в цехе произошёл взрыв и пожар. Рядом с работающей линией, искрящей статикой, находился шкаф для мойки валов, густо источающий испарения уайт-спирита, а в двух метрах от него на стене был электрический шкаф. Соединение искр и горючих паров на жаре привело к возгоранию, и один работник получил ожоги. Ему потом выплачивали компенсацию, а мы отскребали сгоревшие остатки бочек и пасты от пола и стен. Мне тогда повезло, что всё произошло не во время моей смены.

Рабочий оффис

	И я тогда из фоток цеха сделал гифку для прикола.

У меня было своё рабочее место (оффис). Это был стол, освещённый лампами дневного света, за которым можно было сидеть и делать расчёты, записывая расход материалов.

На столе стояли маленькие весы, на которых колористки взвашивали пигменты, и лежал калькулятор. Также был старый советский телефонный аппарат с дисковым номеронабирателем, по которому можно было связаться с другими цехами по внутренней связи, чтобы не бегать километровые расстояния по всей фабрике. Возле стола были розетки, к которым подключались весы и зарядное устройство для аккумуляторов, на которых работал приборчик, измеряющий вязкости пасты. Также лежала пачка пустых бланков для заказа пасты. От розеток я заряжал через зарядное свой старый кнопочный Nokia. Это было начало эпохи телефонных зарядок, сейчас уже ставших чем-то обыденным.

Цех приготовления пасты. Один из работников производит расчёты расхода пасты на линии.

Работник записывает показания в журнал.

Цех приготовления пасты. Рабочее место работников. Внутренний телефон и зарядное устройство для зарядки аккумуляторов.

Аппарат цеховой внутренней связи. Его корпус из суровой советской пластмассы повидал немало за многие годы.

Лампы над рабочим столом.

Скромный уголок работника.

Работники возле рабочего стола. Пересменка.

Быт работников

Возле рабочего стола в цеху стоял металлический шкафчик для вещей работников. Туда мы складывали перчатки и разные вещи.

Шкафчик для вещей.

Шкафчик для вещей. Электрочайник на верхней полке.

В свободную минуту работники могли немного передохнуть, почитать или немного перекусить.

Цех приготовления пасты. Минутка отдыха. Работник читает газету.

В тёплое время на обеденном перерыве рабочие выходили на улицу во внутренний дворик фабрики. Там были скамейки, где можно было посидеть и подышать свежим воздухом после вонищи. Но большинство предпочитали курить, заменяя одну вонищу другой.

Во дворе фабрики.

На перерыве во дворе фабрики. Рабочие погружены в свои кнопочные телефоны.

Подборка фото из быта работников.

Мелкие подробности рабочего быта.

Мужские развлечения. Эта страница из журнала была наклеена внутри на дверце шкафчика.

Времяпровождение в свободную минуту. Игра в шашки пуговицами от рабочей одежды.

Радость выходных.

Стул печатников на 13 линии.

Страдание хернёй

Олег В.

Страдание хернёй.

Дрыхнущие.

В ночную смену рабочие спали прямо в бракованных обоях, которые сами же и наделали за день.

Ра­бо­чий спит на ку­че бра­ко­ван­ных обо­ев. Нет, не пья­ный. Про­сто устал.

Сон в обоях.

Спя­щий пе­чат­ник 13 ли­нии.

Спя­щее те­ло, на­кры­тое ро­бой. Ноч­ная сме­на.

Снит­ся сон в ноч­ную сме­ну.

Ко­ло­рист­ки в ноч­ную сме­ну, дрых­ну­щие на стуль­ях у се­бя в коп­тёр­ке.

Разные приколы

Трудовые рабочие руки суровых мужиков.

Этот работник не может ответить, что же произошло. Скачано с телефона у одного из печатников по прозвищу Батон.

Печатники решили жестоко приколоться над спящим коллегой. Фото не моё. Я таким не занимался.

Застали в туалете. Фотография с телефона одного из работников.

Раздевалка и душевая

В конце смены мы все шли мыться в общую душевую, где все мужики мылись голые и стояли в очередь за душем.

Муж­ская раз­де­вал­ка. Ска­мей­ка и шкаф­чи­ки. За ни­ми вход в ду­ше­вую.

Мой шкаф­чик.

Ра­бот­ни­ки пе­ре­оде­ва­ют­ся в кон­це ра­бо­чей сме­ны.

Один из ра­бот­ни­ков в кон­це сме­ны си­дит уже пе­ре­о­де­тый в раз­де­вал­ке и смот­рит в свой те­ле­фон.

Воду нагревали три с половиной бойлера, но она быстро кончалась, и опоздавшие мылись в холодной. Когда мыло падало, свет выключался.

Общая душевая.

Бойлеры.

Мыться голым среди толпы мужиков — кого-то это может смущать. Но в конце смены было не до этого. После жарищи и целого дня/ночи беготни, когда весь потный, грязный и вонючий, думаешь лишь об одном: как бы быстрее помыться и свалить домой. И какое облегчение наступает после того, как тело очистилось и с него смыло чистой прохладной водой тяжёлый пот и грязь, накопившиеся за смену.

Из душа я выходил значительно посвежевший, одевался в чистую одежду и шёл на улицу, на автобусную остановку, где обычно уже стоял и ждал рабочих фабричный автобус.

Туалет.

Рассказ был бы неполным без фотографии туалета.

Туалет-сральник

Конец смены. Автобус.

Домой с работы.

Конец ночной смены. Работники ждут автобус на остановке.

Помывшись и переодевшись, рабочие шли на остановку. Нас забирал автобус и мы ехали домой.

Водитель автобуса.

Автобус готовится развозить рабочих после смены. Уши торчат ...

Но иногда, особенно после ночной смены перед выходными, я не садился на автобус, а отправлялся в путешествие по городу, пешком проводя исследование окрестных мест. Я неспешно шёл июньским утром по старым советским дворам, тополиный пух кружил в воздухе, где-то ухкали дикие голуби ... в общем, после дня пыток производственной пещеры это была свобода и рай на земле. Сколько мест я облазил ... Но это уже другая история, не связанная с работой ...

Итог

Короче, проработал я на той фабрике три года. А потом надышался ядовитых растворителей и заболел. На фабрике начали печатать обои под шелкографию, и там была другая паста, которая разбавлялась другим растворителем под маркой Exxol. Это был очень вонючий и летучий растворитель, и когда я ним надышался, у меня обожгло верхние дыхательные пути, начался непроходящий бронхит и температура 37,5. А кроме того я с детства астматик, и у меня снова стали появляться признаки астмы. В общем, я оттуда уволился, и потом ещё в больницу попал, потратив кучу денег на лекарства. Но это уже другая история, которую вы можете прочесть в моём следующем посту под названием Как я лежал в больнице

Так что, покупая обои, теперь знайте, из чего они сделаны. А на моих глазах один из работников плюнул в чан, размешал пасту и вывез на линию. И делал так постоянно.

Кра­си­вые на пер­вый взгляд обои. Но из ка­кой же хи­мии они сде­ла­ны.

Если вам интересно узнать поподробнее, можете также посмотреть подробное шпионское видео на моём ютуб канале, на котором обойная линия снята со всех сторон. Видео снято не мной, но я его сохранил у себя на ПК для памяти и залил на свой канал на YouTube.

Эту историю я начал писать в 2020 году для Пикабу. Но позднее ушёл оттуда, удалив её там, и решил перенести на свой сайт, параллельно дополнив и добавив больше фоток.

Конец смены.